Привязав новый поводок, я прицепил приманку той же серии, но в размере 95 и версии Slim. Проводя её активным твичем с короткими паузами, я почувствовал очень короткий и резкий рывок, после чего шнур безжизненно обвис. А ведь фрикцион, который я никогда сильно не затягиваю, даже не «пискнул». В этот момент я ощутил нечто сродни безысходности и отчаяния.
Видимо в тот вечер стайка барракуд приблизилась к берегу и атаковала мои приманки. Оставшись без стиков, я вынужденно перешёл к ловле на воблеры-минноу, но они не приносили результата из-за постоянных касаний поросших травою камней, разбросанных в хаотичном порядке, и ветра, выдувавшего шнур большой дугой, из-за чего проводки после забросов в любую сторону проходили по близким друг к другу траекториям. Активное передвижение в темноте по берегу не представлялось возможным по соображениям безопасности. Поэтому я, скрепя сердце, оставил воблеры до лучших времён, и каждый вечер преотлично ловил на отводной поводок. Тут наметилась интересная особенность – каждую ночь, кроме ставших обыденными скорпен и морских карасей, на крючок попадался новый вид рыб.
Так однажды клюнула незнакомая мне рыбка, своей формой несколько напомнившая пиранью. После очередной поимки, произошедшей совсем рядом с берегом, я оборвал крючок отводного, и перед тем как восстановить снасть, решил попробовать поймать эту же рыбу на стик.
Перепривязался и после нескольких пустых проводок воблера, я почувствовал касание приманки и подсёк очередную рыбку. Позже узнал, что греки называют её «зоргас».
Так же я поймал самую крупную скорпену. Спрятавшись от ветра в отельную бухту, я ловил рыбу практически с кафельной набережной. Свет вечерних развлечений отеля хорошо освещал прибрежную зону, и я решил попробовать провести свой уловистый стик вдоль камней.
Подписаться на новые выпуски журнала
